Исторический эволюционный подход к явлениям природы Ломоносова.

Исторический эволюционный подход к явлениям природы сквозит во многих высказываниях Ломоносова. Можно сказать, что вся его геология становится понятной только с точки зрения «преобращения великия натуры», пользуясь его собственным выражением (О слоях земных, § 161): горы медленно возвышались, «понуждаемые внутреннею силою», земные слои при этом «сворачивались с прежнего положения», каменные породы «выпучивались, трескались, производили расселины, наклонные положения, стремнины» и т. д. Ломоносов образно сравнивает строение некоторых гор с кучей дров, сваленных с воза на бок. Вспоминая одно место между Касселем и Марбургом, которое ему приходилось видеть во время пребывания в Германии, Ломоносов пишет: «Не говорит ли здесь сама натура... что равнина, по которой ныне люди ездят, обращаются, ставят деревни и городы, в древние времена было дно морское, хотя теперь отстоит от него около трехсот верст и отделяется от него Гарцскими и другими горами?» (§ 106).

Ломоносов особенно интересовался вопросом о том, как попали на высокие горы раковины морских моллюсков: «Морские черепокожные, на вершинах гор лежащие, в том, что они родились на дне морском, не сомневается ныне никто больше, кроме людей, имеющих весьма скудное понятие о величестве и древности света», — так пишет Ломоносов по этому поводу. Он объясняет этот феномен, поражавший людей его времени, тем, что окаменелые раковины очутились на высоте вследствие поднятия осадочных слоев в процессе горообразования.

А такое объяснение предполагает наличие двух условий:

  • во-первых, большой продолжительности существования земного шара,
  • во-вторых, грандиозных изменений, имевших место на его поверхности.

Свою мысль о происхождении ископаемых раковин Ломоносов защищает очень горячо и остроумно: «Еще ла благо признаю присовокупить здесь, — пишет он по этому поводу (§ 103), — некоторые мои новые уличения на тех, кои говорят и пишут, что раковины, в горах и на горах лежащие, суть некоторая игра раскошныя натуры, избыточествующия своими силами: то есть, что они тут родятся, где видны, тут и возрастают без всякой причины, и ни на какой конец произведенные. Сих я вопрошаю, что бы они подумали о таком водолазе, который бы из глубины морской вынесши монеты, или ружье, либо сосуды, которые во время морского сражения или от потопления бурею издавна погрязли, и сказал бы, что их множество производит там, забавляясь своим избытком, прохладная натура... то есть исправляет в пучине морской кузнечное, ружейное, медническое и монетное дело? Не презрительное ли бы осмеяние такие мысли произвели в благорассудных людях? Не меньшего смеху и презорства достойны оные любомудрецы, кои, видя по горам лежащие в ужасном множестве раковины, фигурою, величиною, цветами, струями, крапинками, и всеми, разность качеств и свойств, коими сих животных природы между собою различаются, показую- щими характерами сходствующие с живущими в море и сверх того химическими действиями разделимые на такие же материи, не стыдясь утверждают, что они — не морское произведение, но своевольной натуры легкомысленные затеи».

Затем следуют аргументы против ноева потопа, во время которого, по мнению некоторых ученых — современников Ломоносова, раковины могли попасть в горы.

 Моллюски, по выражению Ломоносова, «к переселению и переведенству неудобные гадины».

Он подробно доказывает невероятность такой гипотезы:

  1. Прибывание воды морской не может поднять к верху раковин ради их большей тягодти, и самое искусство показывает, что они на берега никогда не поднимаются с приливом, которой во многих местах не тише встает, как вода должна была прибывать, производя описанное при Ное потопление, что легко вычислить можно...
  2. Потопляющая при Ное вода нисходила сильным дождем: следовательно, сливаясь с высот, стремилась навстречу раковинам и их не допускала в гору.
  3. Невозможно и того положить, чтобы черепокожные вползли на горы во время 150 дней, как вода стояла над землею: затем, что сих животных движение весьма коснительно; к тому же крупные раковины ищут всегда глубин. Наконец,
  4. натуре противно, чтобы они поднялись на горы искать себе неведомого селения и пищи, оставив природные».

В приведенных отрывках блестящая научная логика сочетается с неподражаемой силой и энергией ломоносовского слога. В таком роде написан весь трактат, некоторые места которого доставляют в чтении положительно художественное удовольствие. Виден не только великий ученый, но и первоклассный литературный мастер.

Конечно, изложение Ломоносова не свободно от ошибок. Мы на них останавливаться не будем: если некоторые его объяснения оказались неверными и исторически не оправдались, то это нимало не снижает того положительного и основного, что мы находим в его научных работах.

Для большей убедительности своей аргументации о происходивших на земле изменениях Ломоносову надо было доказать глубокую древность земного шара, так как для таких больших перемен требовалось и продолжительное время, Земля же, по библейским представлениям, существует всего 5000 лет.

И вот, Ломоносов так же смело> остроумно и не без иронии доказывает, как неправы те,, «кому противна долгота времени и множество веков, требуемых на обращение дел и произведение вещей в натуре, больше, нежели как принятое у нас церковное исчисление» §§ 165, 166, 167). Мы не будем за неимением места останавливаться на этой аргументации, отсылая читателя к подлинному сочинению Ломоносова. [1]

Итак, согласно взглядам Ломоносова, «свет имеет великую древность», лик Земли многократно менялся, на месте морей появлялась суша, и наоборот, земные пласты постепенно поднимались и изгибались, образуя горные складки, изменялся климат, изменялась флора и фауна, «слоны и южных земель травы — на севере важивались» (§ 183) и т. д. Словом, перед нами картина исторического развития Земли и жизни на ней, набросанная уверенной рукой в такую эпоху, когда ни научной геологии, ни эволюционной теории еще не существовало. Заметим кстати, что Ломоносов более правильно оценивал научное значение нахождения остатков ископаемых слонов — мамонтов, чем 30 лет спустя акад. И. И. Лепехин, который видел в находках мамонтовых костей остатки «военных слонов». [2]

Таковы основания, которые позволяют нам с полным правом поставить нашего гениального ученого во главе ряда ранних русских эволюционистов. Он первый среди русских ученых стал мыслить природу в движении. Вместе с тем он был основоположником материализма в русском естествознании, объяснял природу естественными законами и отвергал схоластические принципы идеалистической философии.

С отрадным чувством гордости за русскую науку мы обращаемся к образу нашего великого соотечественника.


[1] Работа «О слоях земных» (1763) включена в Полное собрание сочи­нений Ломоносова (т. VII, 1934), а кроме того, издана отдельной книж­кой: М. Ломоносов. О слоях земных. Госгеолиздат. 1949, 210 страница

[2] Ср. статью: А. Н. Иванов. Были ли забыты труды М. В. Ломо­носова по геологии и минералогии. Бюлл. Москва общ. исп. природы, отд, геолог., т. XXIII (3), 1948, страница 90.Биографическая литература о Палласе не велика. Основным источ­ником для его биографии служит статья Рудольфи, который лично знал

Поделиться:
Добавить комментарий