Теоретические воззрения В. В. Докучаева и зоолог Анатолий Александрович Силантьев (1868 — 1918).
Который на протяжении ряда лет был его деятельным сотрудником. Основная методологическая идея Докучаева о необходимости всестороннего изучения природы как наиболее верного пути к овладению ею нашла в лице Силантьева преданного сторонника. Первым опытом действительно комплексного исследования явилась работа по изучению имения «Пады» в Балашовском уезде Саратовской губернии, предпринятая в 1890 г. по инициативе В. В. Докучаева А. А. Силантьевым совместно с почвоведом П. А. Земятченским и ботаником В. А. Траншелем. Перед Силантьевым была поставлена задача: «Изучить по возможности фауну имения (позвоночных и беспозвоночных), выяснить распределение наиболее характерных животных форм в пространстве в зависимости от состава флоры и почвенных условий, обратить особенное внимание на деятельность вредных в лесном и сельском хозяйстве животных, особенно копающихся грызунов». Исследователь успешно справился с этой сложной задачей, что послужило основой для его дальнейшего творческого содружества с Докучаевым. Речь идет об экологических исследованиях, предпринятых в связи с задачами полезащитного лесоразведения в лесостепной и степной зонах.
Работы эти, осуществленные Силантьевым и его помощниками, составляли часть комплексных стационарных исследований Особой экспедиции Лесного департамента, работавшей под руководством Докучаева начиная с 1892 г. Включение зоологической тематики в программу экспедиции на равных правах с остальными разделами закономерно вытекало, как мы могли убедиться, из теоретических воззрений Докучаева. Но важно и то, что в соответствии с замыслом последнего, при зоологических исследованиях основное внимание было уделено вредным и полезным животным — мышевидным грызунам, водяной полевке, зайцам и др. К тому побуждало также громадное по своим масштабам массовое размножение мышевидных грызунов, которое постигло в 1894 г. юг России.
Для нас представляет значительный интерес малоизвестная программная статья Силантьева, касающаяся организации стационарных прикладных исследований на участках Особой экспедиции. В вводном разделе названной статьи Силантьев прежде всего подчеркивал, что «важнейшей задачей экспедиции служит возможно детальное изучение всех важнейших явлений степной природы в их взаимодействии и причинной связи». Изучение в этом направлении вредных и полезных животных помимо практического значения такого рода работы важно потому, что именно «на фауне резче всего отражается влияние всей совокупности местных естественных условий». Основной прикладной задачей автор считал детальное изучение причин, вызывающих массовые размножения вредных насекомых и грызунов, и установление степени их периодичности.
Если раньше, как подчеркивал Силантьев, на вредных животных обращали внимание лишь непосредственно в годы их массового появления и поэтому могли прослеживать только обстоятельства падения их численности, то для целей предвидения подобного рода бедствий необходимо, наоборот, сосредоточить внимание на изучении биологии вредителей в период депрессии и в годы, предшествующие массовому размножению, на выяснении условий, ему способствующих. Указанная задача может быть, по Силантьеву, осуществлена путем длительных, непрерывных стационарных исследований всех вредных и полезных животных, с тем чтобы определить «влияние их на повреждаемые ими растения, уловить периодичность их появления (буде таковая существует), а главное, путем многолетних систематических изысканий над количеством тех или иных форм постараться определить зависимость между размножением и исчезновением в связи с совершающимися изменениями в обычном ходе прочих явлений местной природы (вода, земля, воздух, растительность), не исключая, конечно, и прочих членов местной фауны». Таким образом, Силантьев одним из первых среди экологов поставил задачу количественного учета животных, причем прежде всего в прикладных целях.
Специальное внимание он уделил выяснению биотопического распределения животных, ибо «данные о распределении животных по отдельным геоботаническим формациям помогут нам уловить связь между почвами и растительностью, с одной стороны, и животными — с другой». Наконец, в программе подчеркнуто значение изучения сезонных явлений в жизни животных, поскольку они позволяют уяснить зависимость их от метеорологических условий.
Следует отметить, что принципы подхода Силантьева к анализу явлений массового размножения грызунов весьма созвучны с современными взглядами поданному вопросу.
Именно Силантьев предостерегал от упрощенной, схематизированной оценки причин «мышиной напасти», но подчеркивал необходимость учета экологических особенностей отдельных видов грызунов и условий существования в различных районах и в разные периоды времени. Этими работами Силантьев положил начало одному из важных прикладных направлений экологии наземных позвоночных животных, связанных с задачами охраны урожая.
Характеристика роли Силантьева в развитии отечественной экологии будет неполной, если не упомянуть его плана комплексного изучения парка Лесного института в Петербурге. В этом документе исследователь прямо ссылался на К. Ф. Рулье и Н. А. Северцова и исходил из идей и учения В. В. Докучаева. В качестве главной задачи подобной работы Силантьев выдвигал «изучение жизни населяющих его (т. е. Лесной парк, — Г. Н.) животных и растений в зависимости друг от друга и от всей совокупности прочих явлений местной природы». Одновременно он подчеркивал практическое значение намечаемого исследования. Остается пожалеть, что оно, судя по всему, не было осуществлено.
Вместе с тем Силантьев как преподаватель Лесного института в Петербурге, где он вел курс биологии лесных зверей и птиц, сделал очень много для создания и развития промысловой и лесной экологии животных и для подготовки специалистов в этой новой отрасли прикладной зоологии.
Напомним, что до Силантьева много полезного делу изучения охотничьих зверей и птиц принес Леонид Павлович Сабанеев (1844 — 1898). Он, в частности, издавал солидный журнал «Природа и охота», в котором был опубликован ряд оригинальных статей по экологии особенно ценных видов животных.
Познанию экологии животных способствовали яркие описания их образа жизни, а также наблюдения, содержавшиеся в отчетах путешественников.
Заметный вклад в это дело внес немецкий зоолог Альфред Брем (1829 — 1884), прославившийся как автор многотомного научно-популярного сочинения «Жизнь животных» (1863 — 1869). Его труд был переведен на большинство европейских языков и неоднократно издавался в нашей стране. Не считая огромного числа литературных источников, Брем широко использовал свои собственные наблюдения над животными в природе, произведенные во время экспедиций в Африку, Европу и Западную Сибирь. Книги Брема, написанные живым, образным языком, весьма способствовали распространению сведений по зоологии среди широких кругов читателей и в этом отношении сыграли большую положительную роль. Правда, первым изданиям трудов Брема были присущи некоторые недостатки, в частности определенный антропоморфизм, но в дальнейшем, в последующих публикациях, они приобретали все большую научную достоверность и стали важным источником информации по фауне и Ьиологии животных. Известно, что многие зоологи начинали свой путь в науку, знакомясь с фауной по «Жизни животных» Брема.
В большинстве случаев такого рода материалы касались отдельных видов или фактов, но порой они характеризовали и некоторые более общие явления, например динамику численности животных. Так, У. Хэдсон в 1892 г. описал массовое размножение мышевидных грызунов на Ла-Плате летом 1872 и 1873 гг. и вызвавшие его причины. В 1896 г. он предложил называть подобные явления «волнами жизни». В конце столетия изучение колебаний численности охотничьих зверей и птиц началось и в России, причем для этого впервые в мировой практике научных исследований Н. В. Туркиным (1894) были использованы статистические данные пушной торговли и анкетные сведения, которые он анализировал с помощью графиков и карт. Позднее, в вводном очерке к «Зверям России» (1902 г.) Туркин специально остановился на колебаниях масштабов пушных заготовок как показателе динамики численности ряда видов промысловых зверей. В последующие годы этот методический прием получил широкое распространение во многих странах, где самостоятельно, независимо от Туркина, был применен зарубежными специалистами.
В атмосфере описываемого периода развития экологии буквально витала мысль о существовании в природе органических сообществ. О них, как мы видели, думали Н. А. Северцов и М. Н. Богданов, когда писали о группировках растений и животных, приуроченных к сравнительно ограниченным участкам местности. Немногим позднее гидробиологи А. Верилл и С. Смит отметили наличие в море троякого рода скоплений видов животных, связанных с определенными типами грунта. Организация подобных сообществ в основном определяется не взаимодействием между животными, а их отношением к физическим условиям. Впрочем, эти биотические отношения авторам также были известны. В частности, они писали, что «раковины устриц представляют подходящие условия для прикрепления других моллюсков, мшанок, асцидий, гидроидов, губок и пр., которые не могут жить на илистом дне, в то время как другие группы животных — крабы, аннелиды и прочие находят убежища между раковинами или внутри их».
Однако во всех этих случаях, а их число можно умножить, дело не выходило за рамки частных примеров или общих рассуждений и не получало законченного стройного обобщения.
Реализация этой насущной теоретической задачи выпала на долю профессора зоологии Кильского университета Карла Мёбиуса (1825 — 1908). Он руководствовался дарвиновскими представлениями о том, что в природе имеет место ожесточенная борьба за существование, массовая гибель зародышей, а вместе с тем всеобщая связь организмов друг с другом и с окружающей средой. Правда, развивая эти мысли, Мёбиус ни разу не ссылается на труды Ч. Дарвина и Э. Геккеля, но совершенно очевидно всецело находится под их идейным воздействием.
В связи с решением практически важной задачи повышения производительности устричного хозяйства в германской прибрежной части Северного моря Мёбиус пришел к фундаментальному теоретическому обобщению о существовании органических сообществ, или биоценозов. Он сформулировал эту мысль в небольшой книжке под названием «Устрицы и устричное хозяйство», которая была издана в Берлине в 1877 г., а -позднее опубликована под тем же названием на английском языке в «Докладах североамериканского рыболовства» за 1880 г., но фактически вышла в 1883 г.
