Украшение это растительное благоустройство ведет к новому пониманию градостроительства
Незаменимая для здоровья горожан, природа является также украшением города. Садовник так же необходим городу, как и архитектор. Ленотр сделал для славы Версаля не меньше, чем Мансар.
Все великие эпохи в истории градостроительства отмечены умением сочетать архитектуру с особенностями окружающей природы. Версальский парк, Булонский лес, Бютт-Шомон или парк Тет-д'Ор — это удивительная гармония архитектуры с окружающим рельефом, контурами деревьев и водными пространствами.
Все великие исторические периоды характеризуются стремлением украсить Францию. В большинстве случаев ее красота — это не счастливая случайность, а наследие. Париж получил от королевского строя Ботанический сад, парк Тюильри, Люксембургский сад, парк Пале-Рояль, от Наполеона III — Булонский лес, Венсеннский лес, парк Монсури, Бютт-Шомон; от Третьей республики — Марсово поле и сады Трокадеро. А что оставим Франции мы?
Когда сойдет со сцены наше поколение и история подведет итог тому, что мы сделали с Францией: насколько украсили ее и насколько обезобразили или даже разрушили, — результат будет ужасен. Ни одна эпоха не принесла ей столько вреда.
Нам едва осталось времени на то, чтобы понять это и изменить направление ее развития.
Нам едва осталось времени на то, чтобы понять это и изменить направление ее развития. Отныне целью нашей экономики должно стать украшение Франции в такой же степени, как и ее обогащение, увеличение художественных и научных богатств, создаваемых природной средой, одновременно с ее биологическими богатствами.
Это изменение политики должно равным образом найти свое реальное воплощение. Необходимо воскресить благородное искусство создания пейзажа, которое с древнейших времен прославило столько городов и ландшафтов: искусство овладения пространством и растительным миром, его объемом, красками и текстурой, экологией и архитектурой озеленения.
Во Франции, где при Людовике XIV прославился Ленотр, а при Наполеоне III — Альфан и Барилле-Дешан, государство, оказавшееся посредственным меценатом и плохим градостроителем, почти погубило его.
Откроем его вновь для нашего времени, жаждущего больше естественной гармонии, чем искусственной, чтобы раскрывать самобытность ландшафта, а не орнаментировать его!
В этом один из ключей к возрождению города. Центр в больших агломерациях чахнет. Почему бы центром города не сделать сад, берег реки, канала, озера, естественный город деревьев, цветов, воды в обрамлении строящегося города, — место, где пейзаж растительный сочетается с пейзажем архитектурным, неся возрождение жизни.
Так Лондон вновь открыл и освоил берега Темзы; Франкфурт изгнал автомобильное движение с северного берега Майна, чтобы освободить место для зеленых насаждений и прогулок; в новых центрах Турина, Стокгольма, Гамбурга раскинутся большие сады. Но Парижу неведомо необъяснимое очарование воды, он забывает о тех великолепных проспектах, которые можно создать вдоль берегов Сены, бассейна Ла-Виллетт, канала Урк и канала Сен-Мартен, заброшенных ради автомобильной дороги, и жертвует необыкновенными возможностями создания парков на месте Центрального рынка и боен в Ла-Виллетт, которые освежали бы, оживляли и одухотворяли бы город, ради мрачного и однообразного бетона.
Как и чудесные сады Парижа, великолепные французские леса тоже плоды этой политики прекрасного: «реформации» лесов во времена королей, которая дала нам отличный строевой лес; лесопосадок на ландском побережье в эпоху Первой империи и монархии, у Мон-Ванту и Люберона при Второй империи; как завтра деревья на лангедокском побережье отметят для нас времена V Республики.
Стремление к красоте при освоении территории должно быть определяющим.
Стремление к красоте при освоении территории должно быть определяющим. Она призвана стать одной из главных целей политики благоустройства. Очистить сельскую или дикую природу от того, что может ее уродовать, увеличить ее художественную и научную ценность, обогатить ее фауну и флору — это вовсе не химерические новации, а просто продолжение старой традиции созидания Франции. Не в обиду будь сказано «реалистам», но красота — это также и один из наиболее верных козырей развития.
Среди достоинств региона леса и красота местности ценятся выше, чем богатства недр, промышленный потенциал или пути сообщения Разве не показательно, что Рур с 1952 г. отвел под зеленые насаждения 1400 га территории шахт? Украшение — это рациональное размещение.
