Сельское пространство — это будущее Франции

Достаточно только того, чтобы финансовая политика прекратила «наказывать» деревню в пользу больших городов, и особенно столицы, и чтобы экономическая политика перестала ставить в неблагоприятные условия сельское хозяйство в пользу торговли и промышленности, и тогда, ко всеобщему удивлению, урбанизация замедлится, а рурализация ускорится. Но если в каждой промышленной отрасли господствует принцип «истинности цен», то почему же не соблюдать этот принцип и на региональном уровне, в частности в отношении тарифов за общественные услуги в Париже?

Распределение населения было бы совсем иным, если бы учитывались индивидуальные желания: сельский мир несколько расширился бы, весьма уменьшилась бы парижская агломерация, замедлился бы рост больших городов, а маленькие стали бы, напротив, ускоренно развиваться.

В истории наступает эпоха сельского возрождения.

Сегодня в центре международного соперничества и соревнования находится «третий мир», — мир голода, рискующего принять еще более трагические формы. Каждый день надо кормить на 50 000 чел. больше, чем вчера.

	Действительное местожительства (перепись 1962 г.) (XI)	Предпочитаемое место жительства (X)
Сельская местность (менее 5000 жителей)	42	43
От 5000 до 100 000 жителей	21	29
Свыше 100 000 жителей	19	17
Парижская агломерация	18	11

Здесь предполагается более широкое определение сельской местности (менее 5000 жителей), чем это делает Национальный институт статистики и экономических исследований (менее 2000 жителей).

Анкетный опрос, проведенный в 1955 г. Национальным институтом демографических исследований («Populations», janvier 1966, p. 33):

При нынешних темпах роста к концу века на; Земле будет 7 млрд. человек, то есть вдвое больше, чем теперь, и надо будет за 30 лет увеличить в 4 раза продовольственные возможности развивающихся стран, чтобы африканец 2000 года питался немного лучше, чем его дед.

Даже если рост населения будет значительно замедлен (а это необходимо), надо все-таки постоянно кормить все большее и большее число людей на Земле.

Но производство продуктов питания растет вдвое медленнее, чем мировое население, и в будущем могут наступать периоды великого голода.

Политика основных сельскохозяйственных продуктов гораздо больше отвечала бы реальным нуждам самых бедных стран, чем поставки престижного промышленного оборудования, которое часто не приспособлено к возможностям страны, оплачивается займами страны-поставщика, а после истечения срока займов оплачивается... новыми займами.

Почему бы не положить конец такому возмутительному явлению, как голод на Западе, голод «четвертого мира» — мира бедняков, стариков, безработных, — которые в «обществе изобилия» лишены нормального питания? В то время как крестьяне Бретани сжигают свои непроданные артишоки, а крестьяне Юга выбрасывают на дороги тонны фруктов и помидоров, голодные мужчины и женщины роются в помойках больших городов в поисках остатков пищи. Какие огромные рынки сбыта открылись бы для сельского хозяйства, если бы только Запад понял, что его первейший долг — накормить «третий мир» и «четвертый мир».

Сельский мир дает гораздо более широкие возможности, чем собственно сельское хозяйство. Его задача сегодня — не только кормить, но и принимать людей в свое лоно. За 30 лет продолжительность оплачиваемых отпусков удвоилась. Выходные дни и отпуска составляют теперь 2/5 года, и все свидетельствует о том, что продолжительность времени отдыха и досуга во всей Европе будет увеличиваться. К концу века житель большого города будет проводить половину года в горах, на море, в деревне.

'Francois Russo. La terre trop peuplee. «Etudes», janvier

Для значительного числа горожан жизнь в городе будет временной.

Самые разнообразные виды туризма станут тогда крупнейшей индустрией в Европе. Столица и крупные города — это не единственная и даже не лучшая опора страны в международном соревновании. Будущее Испании, Швейцарии, Франции — это скорее Коста-Брава и Коста-дель-Соль, чем Мадрид; Альпы, чем Берн; Прованс, Аквитания или Пиренеи, чем Париж. Уже теперь крупные иностранные капиталы вкладываются в старые французские горы и побережья.

Поэтому было бы безумием обрекать на прозябание сельскую цивилизацию, которая завтра станет совершенно необходимой. Напротив, важно уже сейчас не разорять деревню, а удовлетворять ее нужды, остановить бегство из деревень, из-за которого в некоторых местах уже не остается минимума людей, необходимого для выживания сельской общины и поддержания самой земли в ее «живом» состоянии.

Необходимо сохранить в деревне такую инфраструктуру, чтобы сельский мир мог выполнять свою биологическую роль, столь же важную, как и его производственная функция; чтобы горожанин мог уйти от городского мира, все более концентрированного, загрязненного, нервного, и окунуться в природу полей и лесов, гор и морей — этот неисчерпаемый источник огромных физических богатств: чистого воздуха, покоя и тишины.

Деревня нужна не только для отдыха тела, но и для расцвета духа. Она создает ни с чем не сравнимые условия для размышления, созерцания и, даже не говоря об умственной деятельности, для нравственного возвышения. Города дегуманизируют; сельское пространство — надежное прибежище гуманизма.

Биологическая и культурная ценность сельского пространства должна рассматриваться всегда вместе с его экономической ценностью, чтобы правильно определить значение услуг, которое оно оказывает обществу, и ту долю, которую оно по справедливости должно иметь в национальном доходе и общественных расходах.

Кончился век оседлого общества, началась эра общества кочевого.

Может быть, людей в городах будет становиться все больше, но они будут проводить в них все меньше времени. Во все большей степени сельская цивилизация будет убежищем для горожанина, пристанищем для его досуга и местом его возрождения. Зачем же в таком случае абсурдно приносить сельскую цивилизацию, за которой будущее, в жертву традиционной городской цивилизации, от которой мы несем все более тяжелые издержки?