Экономика нематериальных благ природы
Мы переживаем ныне исторический сдвиг — инверсию экономических ценностей в промышленно развитых странах. Все то, что было редкостным и к чему, следовательно, стремились полвека тому назад, является таковым все в меньшей и меньшей степени, а то, что было в изобилии и не представляло почти никакого интереса, перемещается сегодня на верхние ступени шкалы ценностей.
Нематериальные богатства
Нематериальные богатства, порожденные природой, то есть биологические блага, эстетические радости и научное обогащение, становятся все более редкими из за того, что природу непрерывно разрушают механизация, индустриализация, урбанизация и чрезмерное, опустошающее истребление растений и животных. Завтра телевизор, холодильник, автомобиль будут в каждой семье, но западный мир почувствует такую нехватку чистого воздуха, тишины, зелени, что эти блага, которые раньше не оценивались по достоинству, станут все более ценными для нашей цивилизации.
Уже теперь множество признаков свидетельствует том, как люди жаждут природы:
- всеобщая потребность провести выходные дни за городом, даже рискуя пасть в дорожное происшествие со смертельным исходом;
- впечатляющее развитие таких видов спорта, плавание на лодках и яхтах, лыжи, верховая езда, которые дают возможность как бы заново и, что особенно ценно, часто в одиночестве созерцать землю и воду;
- массовые посещения национальных парков в промышленно развитых странах, например в Соединенных Штатах, где парки принимают по 160 миллионов посетителей в год; столь частое желание провести отпуск в тихой деревеньке, вдали от модных курортов.
Чтобы продать роскошный особняк, ловкая реклама нажимает теперь на тишину, леса и птичек, а не на пышный фасад или блестящий интерьер: «Резиденция в Дофинэ: парк в духе Жан-Жака Руссо...»
Между тем традиционная экономическая наука, основываясь на производстве и труде, игнорирует ценность того, что представляется ей «дарованным» природой. Но сегодня эти «дары» становятся редкостью в результате их разбазаривания, а также доходящего до абсурда неведения и безразличия ко всем биологическим явлениям со стороны политической экономии и урбанистских доктрин Жителям больших городов стало значительно труднее значительно дороже, чем пищу и одежду, — получать чистую воду, дышать чистым воздухом, наслаждаться зеленью и тишиной.
Поэтому мы должны изменить шкалу ценностей в нашем обществе, где физическая среда рассматривалась как фактор внешний по отношению к экономике и не учитывалась в экономических расчетах, основанных на производстве материальных благ.
Мы должны открыть новый путь экономической науке с большой буквы, то есть Экономике Природы, которая будет включать биологические, эстетические и научные ценности природы в свои расчеты, в частности при определении цен, оптимальности экономического развития, рентабельности вложений и благоустройства территории Но это влечет за собой революцию в иерархии экономических категорий: признание того, что «услуги» природы имеют «стоимость», так как они влияют на производительность труда и здоровье человека, привлекают туристов, удовлетворяют психические, физические и художественные потребности индивидов. «Услуги» природы не «роскошь», они рентабельны, однако до сих пор они, за немногими исключениями, не учитывались в экономических расчетах, что привело к огромным потерям в исследовании наших природных богатств.
В самом деле, природное пространство играет двойную роль. С одной стороны, оно служит источником материальных богатств, давая сельскохозяйственную и горнорудную продукцию, являясь базой для строительства, транспорта, переработки отходов производства; с другой стороны, оно создает нематериальные богатства, удовлетворяющие биологические, эстетические и научные потребности человека.
Такой подход к использованию природного пространства обычно порождает противоречие: экономика материальных благ природы очень часто расходится и даже вступает в конфликт с экономикой нематериальных благ. В этом отношении сельское хозяйство и промышленность оказываются в совершенно разных положениях.
Сохранение земли и воды и их эксплуатация с целью получения сельскохозяйственных, лесных и рыбных ресурсов обычно совместимы между собой. Земледелец, лесоразработчик, рыбак нормально используют природу, если только жажда прибыли или применение вредных технических средств, например ядохимикатов, не заставляет их расточать и опустошать почву, флору и фауну.
Сельский мир — страж природы.
Сельский мир — страж природы. Тем не менее здесь могут возникать конфликты, особенно в вопросе о материальном и нематериальном использовании лесов. Надо ли считаться с красотой леса, украшать, например, сосновый бор в Ландах разнообразием новых посадок, или же достаточно ориентироваться на массовое производство древесины? Надо ли ухаживать за старыми деревьями в Фонтенбло сверх нормального срока их эксплуатации, чтобы создать красивые пейзажи, и замедлять тем самым торговый оборот насаждений? Заключается ли экономическая ценность леса лишь в коммерческом использовании древесины? Или же лес обладает также ценностью и в качестве места прогулок отдыхающих горожан?
Придерживаться первого положения — значит, пойти на то, чтобы массовые вырубки обезобразили часто посещаемые уголки природы, чтобы государственные лесные угодья, расположенные вблизи больших городов, были розданы индивидуальным застройщикам, вместо того чтобы эксплуатировать в Солони и Севеннах гораздо более обширные площади и, следовательно, более выгодные для продажи леса, но не приносящие социальной пользы.
В отличие от сельского хозяйства, сохраняющего природу, промышленность часто калечит и разрушает ее. Когда загрязняют озеро, оно теряет свою роль резервуара чистой воды и живой лаборатории флоры и фауны. Когда атмосфера служит бесплатным местом скопления отходов для заводов, автомобилей, самолетов и домашних очагов, она перестает производить чистый воздух. Когда восхитительный пейзаж разрушается застройщиками, исчезает какая-то доля красоты мира.
Наше материально заинтересованное общество высоко ценит природное пространство, производящее материальные богатства, которые в свою очередь ухудшают и разрушают его. Но оно мало ценит его, а часто и вовсе не ценит в качестве источника нематериальных благ, сохраняющих целостность этого пространства. Охранять природу почти нерентабельно для ее владельца; разрушая ее, он часто получает огромную выгоду. Сохранение природы — это такая услуга обществу, за которую почти ничего не платят. В этих условиях не приходится удивляться тому, что конфликты вокруг выбора способа использования природного пространства кончаются, как правило, не в пользу нематериальных благ.
Всегда существенное и часто весьма значительное расхождение между платой за материальное использование природы в промышленных и строительных целях и платой за ее нематериальное использование в биологических, художественных и научных целях является главной причиной разрушения природы.
Вместо того чтобы охранять какой-либо природный уголок, его дробят на участки, так как он ценится в десятки или сотни раз дороже в качестве строительной площадки, а не в качестве природного пространства. Вместо того чтобы уменьшить шум от самолетов, заботятся лишь об увеличении их скорости в надежде на прибыль, тогда как тишина не приносит дохода. Заводы выбрасывают массу промышленных отходов без предварительной их очистки, потому что очистные сооружения дорогостоящих и заводы предпочитают пользоваться водой и воздухом как бесплатными стоками и приемниками для отходов. В материально заинтересованном обществе вода и воздух, если они чисты, не имеют стоимости, но, если загрязнены, они приобретают очень большую стоимость, равную стоимости нереализованной очистки.
Так же обстоит дело с фауной и флорой. Дикие серны, горные козлы, тюлени, птицы, украшая нашу землю, не имеют стоимости для экономической системы, они приобретают ее лишь тогда, когда они убиты и проданы. Прекрасная роща вековых дубов, в которой так приятно гулять, имеет цену для промышленной национальной статистики лишь в виде досок.
Два решения проблемы.
В настоящее время конкурируют между собой два: решения проблемы прокладки дополнительной ветки Парижа, через национальный парк Сен-Клу, к Запад ной автостраде: одно — подземный туннель, сохраняют парк; другое — обычная дорога, уродующая парк но в этом случае работы обойдутся на 50 миллионов дешевле. Именно за второе решение выступает Министерство по вопросам жилищного строительства и благоустройства территории вопреки соображениям Министерства по делам культуры. Ему безразличны и раз рушение знаменитого пейзажа, и нашествие шума, и загрязнение воздуха, создаваемые непрерывным и мощным потоком машин.
Чтобы избежать такой опасности, необходимо при знать, что красота, тишина и чистый воздух этого восхитительного и наиболее часто посещаемого Парижа нами места имеют стоимость по меньшей мере 50 миллионов франков на 415 гектаров парка, то есть 12 франков на квадратный метр, а это меньше 2% покупно: цены всего участка. Какой же собственник, если ОН здраво мыслит, не заплатит эти деньги, чтобы избежать такой порчи такого капитала!
Надо ли выбирать между двумя вариантами прокладки пути, если один опустошает лес королевских времен а другой огибает и сберегает его? Расчет меньшей стоимости, основанный лишь на цене участка и объеме бетона, если биологическая и эстетическая стоимость находящегося под угрозой леса принимается за нулевую, неизбежно ведет к тому, что приносится в жертву лес.
Конечно, трудно вычислить нематериальные богатства, даже если они имеют определенные экономические следствия; но трудность точного определения их экономической стоимости не должна вести к рассмотрению ее как нулевой, а до сих пор так обычно и поступают.
Разве не труднее судье выразить в деньгах цену физического и морального страдания, цену самой человеческой жизни? И тем не менее, ежедневно учитывая непрерывно растущую массу дорожных происшествий, судья должен выразить в цифрах сложный комплекс нематериальных элементов, зачастую весьма субъективных. Почему бы экономисту не подражать этому судье, определяя, как и он, денежную стоимость нематериального?
Ввести богатства природы в мир экономики и количественных показателей — такова для нашей цивилизации единственная возможность выжить; таков единственный способ заставить плановиков, политиков и техников заметить, что защита природной среды не является «роскошью», а имеет свою стоимость и рентабельность и что нематериальные издержки любого экономического решения должны быть тщательно взвешены.
Экономика природы оперирует теми же понятиями, что и экономика материальных благ: капитал, производство прибыли, потребление, стоимость.
Капитал
Капитал — это количество наличного естественного пространства на данной территории, величина которого уменьшается, если часть этого пространства отводится под застройки, и увеличивается, если застроен часть преобразуется в растительную или водную
Этот капитал производит прибыль, которая представляет собой удовлетворение биологических, эстетических и научных потребностей. Прибыль меняется в зависимости от вариаций «капитала» или его рентабельности. Так, физиологическая полезность травы значительно ниже физиологической полезности дерева; посадить деревья в парке — значит увеличить степень удовлетворения биологических потребностей. Украсить пейзаж водной поверхностью — значит повысить его стоимость дополнительной художественной привлекательностью. Напротив, засыпать приморскую топь — ни с чем не сравнимый источник растительной и животной жизни, — и превратить ее в поле — значит сделать из нее нечто не представляющее интереса для науки.
Потребление
Потребление — это пользование биологическими, эстетическими и научными «прибылями», получаемыми от природы. Потребление зависит как от размеров этих «прибылей», так и от возможностей доступа к естественному пространству, которое включает в себя: площадь посещаемого пространства и условия посещения (близость средства сообщения, помещение для временного пребывания, продолжительность свободного времени, протяженность и удобство пространства для индивидуального пользования).
Наконец, стоимость естественного пространства измеряется прежде всего объемом потребностей, которые оно удовлетворяет.
Эти различные понятия нуждаются в новом и специфическом экономическом анализе. Экономика нематериальных благ, приближающаяся в некоторых аспектах к экономике благ материальных, по существу, глубоко отличается от нее.