Воробьи стали нашими постоянными соседями на городских и сельских улицах.
Все события персональной и общественной жизни воробьев день за днем разворачиваются прямо па наших глазах, порождая естественное желание узнать побольше о том, как живут эти птицы, откуда ведут они свой род, как сложилась их история и что в конце-концов привело их к людям?
Ответы на эти вопросы мы попытались отыскать па путях сравнительного анализа социальной организации, репродуктивного поведения, механизмов коммуникации и других сторон образа жизни разных видов воробьев, а также некоторых генеалогически и экологически близких к ним групп мелких зерноядных птиц.
Вклад этологии в систематику птиц фундаментален и общепризнан.
Вопросы классификации воробьев занимали в нашей работе важное, но не основное место и скорее составляли ее прикладной аспект. Главную задачу мы видели в том, чтобы на примере воробьев и родственных им групп прояснить некоторые общие закономерности эволюции репродуктивного поведения певчих птиц, как целостной, самоорганизующейся системы. Мы попытались вскрыть те противоречия и конфликты между отдельными структурными блоками репродуктивного поведения, которые, наряду с изменениями среды обитания, составляют важнейший внутренний источник эволюционного развития. В соответствии с традициями филогенетического направления в сравнительной этологии программа наших исследований была нацелена на конкретный таксон и строилась так, чтобы возможно полнее охватить все разнообразие составляющих его видов и подвидовых группировок.
Мы исходили из того, что поведение теснейшим образом связано с другими компонентами образа жизни птиц и полагали полезным рассмотреть синтетическую картину, включая в анализ сведения по морфологии, экологии и зоогеографии.
Для этолога воробьи интересны прежде всего благодаря удивительному разнообразию их поведения.
У воробьев известны все тины нонуляционных структур — от жесткой территориальности и дисперсного гнездования до гипертрофированной колопиалыюсти. Учитывая высокое разнообразие ландшафтных связей воробьев, эту группу заманчиво использовать для проверки гипотез, трактующих о приспособительном значении разных типов пространственных структур у птиц. Наряду с этим, отологические исследования воробьев способны пролить свет на закономерности организации и функционирования систем коммуникации в разных место обитаниях и в разной социальной среде.
Демонстративное поведение и вокализация воробьев отличаются значительным разнообразием, что позволяет использовать коммуникативное поведение как источник таксономических признаков. Наконец, особенности таксономической структуры семейства Passeridae, его место в системе рядом с другими семействами мелких зерноядных птиц, хорошо изученными в этологическом отношении, открывают возможность исследования относительно высоких уровней эволюции поведения.
По оценкам разных авторов мировая фауна включает до 33 видов и до 6 родов воробьев.
Прежде полагали, что воробьи близки к ткачикам и придавали им ранг подсемейства в семействе Ploceidae. В последнее время воробьев чаще выделяют в самостоятельное семейство Passeridae, оставляя в Ploceidae настоящих ткачиков Ploceinae, воробьиных ткачиков Plocepasse-rinae, воловьих птиц Bubalornithinae и вдовушек Viduinae. К более отдаленным родственникам воробьев и ткачиков относят вос-коклювых (вьюрковых) ткачиков Estrildidae. Для краткости всех Passeridae, Ploceidae и Estrildidae мы назовем ткачиконодобными птицами Ploceimorpha.
По основным своим морфо-биологическим свойствам воробьи — это типичные представители подотряда певчих птиц Oscines.
Строение клюва и тин питания воробьев указывает на их принадлежность к зерноядным птицам, способным существовать на диете из созревших семян растений. Потребности в белковой пище возрастают лишь в период размножения, что побуждает птиц включать в рацион насекомых, семена на стадии молочно-восковой спелости, генеративные органы растений (пыльники, завязи и т. н.). Помимо воробьев и большинства других Ploceimorpha к зерноядным птицам в Старом Свете относят жаворонков (Alaudidae), вьюрковых (Fringillidae) и овсянок (Emberizidae).
Своеобразие воробьев во многом определяется масштабами их адаптивной радиации, почти не имеющими аналогов среди прочих групп певчих птиц, сопоставимых с воробьями но числу видов. Одни воробьи ведут преимущественно древесный образ жизни и строят массивные шаровидные гнезда среди ветвей, другие обитают в абсолютно безлесной местности — в горах или на равнинах, где убежищами для гнезд служат щели в скалах или норы мелких млекопитающих.
Многие воробьи обитают в природных зонах с крайне неблагоприятным климатом: в жарких и сухих пустынях — Сахаре, Каракумах, Гоби; на холодных и столь же засушливых нагорьях Центральной Азии — Памире и Тибете. В этих суровых местах птиц очень мало, поэтому воробьи сплошь и рядом оказываются здесь очень характерными участниками местных орпитокомнлексов и вносят существенный вклад в их совокупную численность и видовое разнообразие.
Глобальное антропогенное преобразование природы глубоко повлияло на образ жизни и эволюционную судьбу воробьев.
На примере многих видов воробьев в разных регионах Старого Света можно проследить все стадии процессов синаптронизации, начиная от факультативных связей с разрозненными антропогенными элементами на стадиях первичного изменения ландшафтов и кончая специализированным комменсализмом в искусственных ландшафтах, отмеченных предельными формами урбанизации. Это сообщает семейству воробьев свойства уникально экологической и эволюционной модели. В аитроногениых ландшафтах воробьи также входят в состав крайне обедненных орпитоцеиозов, но зато сами достигают колоссальной численности и во многих регионах приобретают важное экономическое значение, причиняя серьезный ущерб плодовым садам и посевам зерновых культур или же способствуя распространению эктопаразитов и гельминтов. Но практическая потребность изучения воробьев диктуется не только важнейшим хозяйственным значением массовых видов-комменсалов, но и неблагополучным положением редких видов. Многие воробьи имеют реликтовые ареалы и крайне малочисленны.
Пустышшш, рыжий и монгольский воробьи включены в Красные Книги СССР, России и сопредельных государств. Мы считаем, что в обоих случаях незаменимы исследования поведения и экологии воробьев, ориеитировшшые прежде всего на выявление механизмов организации их нонуляциоиных систем, способов использования пространства, механизмов коммуникации и закономерностей динамики популяций, выполненные на основе тех теоретических принципов, приемов и методов, которые составляют суть понуляционного подхода к контролю численности животных.
Полные таксономические ревизии Passeridae нам не известны, но вопросы классификации и номенклатуры отдельных родов в литературе освещались неоднократно. Рассматривались также таксономические и эволюционные взаимоотношения воробьев с сестринскими группами. Мы полагаем, что усовершенствование классификации воробьев и попытки реконструкции их истории, наряду со всесторонним учетом морфологических и биохимических данных, должны базироваться и на комплексных исследованиях поведения и экологии представителей возможно большего числа родов и видов.
В России, Казахстане, Средней Азии и Закавказье встречаются 12 и гнездятся 11 видов воробьев, представляющие 5 родов:
- домовый воробей Passer doniesticus (Linn.,1758);
- индийский воробей Passer indicus (Jard. et Selby, 1831);
- испанский воробей Passer hispanioleiisis (Temm., 1820);
- саксаульный воробей Passer amtnodendri (Gould, 1872);
- рыжий воробей Passer rutilans (Temm., 1820);
- пустынный воробей Passer simplex (Licht., 1823);
- каменный воробей Petronia petronia (Linn., 1766);
- монгольский земляной воробей Pyrgilauda davidiana (Verr., 1871);
- афганский земляной воробей Pyrgilauda theresae (Mein., 1937) (встречается только на зимовках);
- снежный воробей Montifringilla nivalis (Linn., 1766);
- короткопалый воробей Carpospi2a brachydactyla (Bonap., 1850).
Это треть мирового списка видов и почти все роды — за исключением кустарниковых воробьев р. Gymnorhis, часто вместе с P. petronia объединяемых в p.Petronia s. lato. Мы полагали, что доступное нам разнообразие воробьев вкупе с литературными данными может служить достаточным основанием для суждений об эволюции, филогении и классификации избранной группы.
Наши полевые исследования охватили все указанные виды воробьев (за исключением афганского) и проходили в 1980 - 1995 гг. на Украине, в Закавказье, Туркмении, Узбекистане, Таджикистане, Казахстане, юго-восточном Алтае, юго-западной Туве, в южных районах Сахалина, на Сейшельских островах и на островах восточного шельфа Вьетнама. Многолетние исследования динамики популяций домовых и полевых воробьев с применением массового кольцевания и индивидуального мечения проводили в Москве и Подмосковье.
По приблизительным подсчетам мы провели в поле около 20 месяцев и наблюдали за птицами в течение 2015 часов. Численность и распределение воробьев, а также сопутствующих им видов певчих птиц, изучали но стандартной методике маршрутных учётов с полосой регистрации от 50 до 100 м. Всего с учетами пройдено 390 км. Аллюминиевыми и пластмассовыми кольцами помечено 2780 воробья 8 видов. Из них повторно встречено 719 особей. Голоса воробьев записывали на магнитофоны " Sanyo-М 101 А" и "Весна-207". Общая продолжительность полученных фонограмм составила 860 минут. Сигналы обрабатывали на сонографе Kay Electric Со с применением узких и широких фильтров. Всего получено 860 сонограмм с изображением 2034 песен и позывов.
Мы признательны руководству и коллективу кафедры зоологии позвоночных животных и общей экологии Биологического факультета МГУ за те возможности, которые были предоставлены для осуществления нашей программы, постоянную атмосферу доброжелательной заинтересованности в ее результатах.
Многолетние исследования нопуляциониой биологии домовых и полевых воробьев были бы невозможны без активного, творческого участия А. В. Матюхииа. С. А. Букреев передал нам тотальный препарат короткопалого воробья, а Л. П. Корзуи по нашей просьбе выполнил препаровку подъязычного аппарата этой птицы. Е. Н. Панов и Н. А. Формозов любезно предоставили нам фонограммы некоторых видов воробьев. При содействии Н. А. Формозова ценные материалы получены из фонотеки Британского музея естественной истории. Работа на сонографе была продуктивной и приятной благодаря помощи Н. К. Лысиковой и А. Б. Васильевой. И. М. Марова и Е. В. Шевченко делили с нами трудности экспедиционной жизни, внесли свою ленту в сбор материалов и помогли перевести ряд статей с немецкого. Р. Л. Беме, В. М. Останеико, Е. Н. Панов, А. С. Северцов, Г. Н. Симкии, Л. С. Стеиаияи и В. Е. Флинт взяли на себя труд прочесть рукопись и высказали критические замечания.
Среди зарубежных коллег, присылавших нам литературу и свои комментарии, хотелось бы отметить доктора D. Summers-Smith из Великобритании, профессора университета в Йоханнесбурге (ЮАР) D. Craig, профессора университета Нью-Джерси (США) N. Collias, руководителя Международной группы но зерноядным птицам, профессора Варшавского университета J. Pinowski (Польша), профессора Туринского университета (Италия) D. Mala-carne. Всем коллегам мы выражаем свою глубокую и сердечную благодарность. Автор также бесконечно признателен Е. Г. Иваницкой за неизменное понимание, терпение и жизненную стойкость, позволившие ему сосредоточиться на полевых исследованиях и работе над рукописью.