Фатализм и оптимизм доктринеров урбанизации
Разрушение сел, которое никого не волнует и не беспокоит, ныне принимается многими как неизбежность, а некоторыми даже с оптимизмом.
Несколько лет назад сформировалась «догма» урбанизации: будущее Франции связано отныне почти исключительно с городами, особенно крупнейшими, в частности с парижской агломерацией, а уход людей из деревень ускорит их закат. Сельский мир будет лишь резервом рабочей силы и территорий для строительства городов.
Так, по данным первого доклада 1964 г. Национальной комиссии по благоустройству территории, доля горожан в населении Франции вырастет с 64% в 1962 г. до 73% в 1985 г. и 77% в 2000 г.
Намеренно отрываясь от политики, которая проводилась во времена IV Республики и формулировалась даже еще при V Республике (в 1960 г. по Плану благоустройства и организации Парижского района) и которая заключалась в стабилизации парижской агломерации, Генеральная схема, представленная в 1965 г. генеральным делегатом Парижского округа г-ном Делуврье, поставила перед Парижским районом задачу увеличить число его жителей к концу XX в. до 14 млн. человек, что составит 2/3 роста от нынешнего его населения и сконцентрирует 1/5 населения Франции на 1/50 территории страны.
По мнению приверженцев урбанизации, миграция также будет одной из форм прогресса, позволяя сельскому жителю, ставшему горожанином, обеспечить себе более высокий уровень благосостояния и приобщиться к цивилизации высшего типа. Большой город, заявлял в 1965 г. г-н Делуврье, дает людям хлеб и свободу, возможности для работы, не существующие в деревне, и большое разнообразие способов проведения досуга.
Доктрина интенсивной урбанизации вдохновила всю политику благоустройства территории и выразилась в предпочтительном предоставлении государственных кредитов большим городам, главным образом Парижу.
Вот уже несколько лет концентрация государственных капиталовложений в Парижском районе и в несколько меньшей степени в других больших городах произвольно карает маленькие города и деревни, составляющие, однако, костяк французского общества, и искусственно способствует их упадку, тормозя их модернизацию.
Предпочтительное развитие больших городов экономически оправдано лишь в том случае, если оно основано на широкой операции по переводу в провинцию многочисленных парижских учреждений: административных служб, научно-исследовательских центров, высших учебных заведений, промышленных и торговых предприятий, а не на массовом поглощении населения ближних деревень и мелких городов. Большие города должны разгружать Париж, сдерживать приток населения в столицу. Они не должны создавать вокруг себя пустыню и своим чрезмерным ростом подавлять природу и дегуманизировать человека.
Политический выбор и финансовые меры поднимают жизненно важные вопросы. Должны ли мы выбивать из колеи целую цивилизацию, лишать ее контакта с природой, ограничивать горизонт бетонным поясом огромных городских массивов? Может ли человек обеспечить свой психический и физический расцвет и даже просто равновесие во все более искусственных рамках? Сможет ли он, без серьезного ущерба для здоровья, долго выдерживать постоянное проживание в очень больших городах? Мыслимо ли обеспечить будущее человека, игнорируя его биологию? [1]
Тем не менее эти опасения, по-видимому, не разделяются и даже не ощущаются теми экономистами, социологами, архитекторами, которые, беспрестанно экстраполируя демографическую статистику прошлого, полагают, что в их выкладках заключена неизбежность сокращения населения деревень в пользу городов; при этом они не принимают в расчет новые и массовые формы бегства из города, все более ускоряющегося по мере повышения уровня жизни и деградации условий и жизненной среды в крупных агломерациях.
Будущее — это скорее воображение, чем память.
Апогей городской цивилизации уже позади. И в саном деле, подобно глубинному течению, одновременно с урбанизацией развивается в обратном направлении со всевозрастающей силой движение рурализации. Все более значительную часть своей жизни современный человек старается провести вне городов, в поисках природы, в деревне, в горах, на море.
Эта мощная потребность в «рурализации» опровергает абстрактные взгляды теоретиков-фаталистов и оптимистов урбанизации. Нет! Бегство из деревень — это не историческая неизбежность. Нет! Бегство из деревни не оправдано превосходством городской цивилизации.
Рост гигантских агломераций несет в самом себе свой собственный упадок.
Следует устранить экономическое неравенство между деревней и городом, которое порождено политической властью и финансовой мощью и искусственно поддерживает бегство из деревень. Дальновидная политика долж- на подготовить маленькие общины сел и морских побережий к бурному возрождению, которое обеспечит им завтрашняя цивилизация, к выполнению своей роли психического и физического регенератора, «источника молодости» для горожанина, бегущего от суеты больших городов.
Закат городской цивилизации, необходимость рура- лизации — знамение нашей эпохи и в еще большей степени эпохи рождающейся, предвестник мирового исторического сдвига.
[1] Говоря об опасностях безудержной урбанизации и необходимости равновесия «сельская жизнь — городская жизнь», как не вспомнить глубокие исследования и страстную деятельность Раймона Беррюрье?
