Полное прекращение литературной деятельности Каверзнева после 1775 г. .
Отсутствие в архивах всяких известий о его дальнейшей судьбе, а главное — факт появления перевода его работы в 1778 г. в неисправном виде, без имени и участия автора дали основательный повод предполагать, что Каверзнев совершенно сошел со сцены в молодых летах и, может быть, погиб. Однако, документы семейного архива Каверзневых, в 1949 г. обнаруженные пишущим эти строки, (ср. страница 262), показали, что такое предположение не верно.
Позднее след Каверзнева отыскался, и мы в настоящее время располагаем вполне достоверными сведениями о его дальнейшей судьбе.
Титульный лист второго русского издания диссертации Каверзнева, выпущенного в 1787 г.
Снимок с экземпляра Библиотеки АН СССР.
Правда, его карьера как ученого пресеклась, и ему уже не удалось вырваться из глухой провинции и вернуться к научной деятельности. Он навсегда остался в Смоленском наместничестве — сперва в роли «приказного», как выражались в XVIII в., т. е. канцелярского служащего, а позднее — мелкого землевладельца. Занятия пчеловодным делом он, однако, не оставил, но эта работа носила, по-видимому, только практический характер.
Между 1776 и 1780 гг. в жизни Каверзнева, несомненно, имел место какой-то неблагоприятный для него эпизод, сущность которого, к сожалению, не удалось выяснить. Именно в это время его земляк Морозов и напечатал свой перевод лейпцигской диссертации Каверзнева без упоминания имени автора. Можно предположить, что в этот период в жизни Каверзнева были какие-то обстоятельства, которые помешали ему принять непосредственное участие в этом важном для него деле.
Первое известие о последующей жизни Каверзнева в Смоленске относится к началу 80-х годов.
Мы застаем его там в качестве служащего Приказа общественного призрения. Около этого времени Каверзнев женился на дочери хорунжего Ольге Андреевне Бедрицкой. Последняя была сиротой и после смерти отца получила в наследство небольшое имение Колычево в 25 км от Смоленска. Материальное положение девицы Бедрицкой было, однако, весьма незавидным. Дело в том, что Колычево находилось в совместном владении Ольги Андреевны с ее братом — отставным поручиком Василием Бедрицким, совершенно опустившимся человеком, который занимал у ростовщиков деньги и выдавал под имение векселя, по которым не платил. В 1773 г. смоленский мещанин Мартин Филатьев скупил семь таких векселей на значительную по тому времени сумму и предъявил их в Смоленский губернский магистрат для взыскания. Так как девица Бедрицкая заплатить этих денег не могла, то имение, где она проживала, было назначено в продажу.
Согласно произведенной магистратом описи, стоимость имения со всеми угодьями была определена в 636 р. 80 к. По этой оценке имение и было назначено к продаже с публичного торга, о чем были уже сделаны соответствующие публикации.
Очутившись в таком неприятном положении, бедная наследница стала делать отчаянные усилия, чтобы как-нибудь спасти родное гнездо. Будучи, по-видимому, совершенно неопытной в такого рода делах, она приняла предложение регистратора смоленской казенной палаты Ивана Беляева ссудить ей для выкупа имения и уплаты казенных пошлин 650 р. на следующих условиях: она выдает Беляеву вексель на всю сумму долга без указания срока взыскания, а вместо уплаты процентов по этому векселю отдает Беляеву свое имение во временное пользование впредь до уплаты денег по векселю.
Таким образом имение было спасено от продажи, но в нем водворился Беляев на правах хозяина. Но так как денег для уплаты по векселю у Бедрицкой не находилось и в дальнейшем, то такое положение затянулось на целые шесть или семь лет. Где жила в это время наследница, нам не известно, но в 1781 г. в ее положении произошла счастливая перемена: из девицы Бедрицкой она превратилась в «секретаршу Каверзневу», и у нее появились деньги для выкупа имения, об источнике которых догадаться нетрудно. Однако Беляев не пожелал расстаться с Колычевым, где он, видимо, обжился, и отказался принять деньги и вернуть вексель и документы на право владения имением.
В конце-концов дело пошло в уездный суд, причем Каверзнева внесла деньги для уплаты своего долга в депозит суда. Однако Беляев, в нарушение своего обещания — вернуть владелице вексель, передал его для учета тому же Мартину Филатьеву, который и протестовал этот вексель тайно от наследницы в городе Дорогобуже, т. е., другими словами, предъявил его ко взысканию со всеми процентами, которых за шесть лет наросло достаточно. Протестованный вексель Беляев продал секретарю казенной палаты Ефиму Ешкову. Однако земский суд разобрался в этом деле, в иске кредитору отказал и постановил вернуть имение Ольге Андреевне Каверзневой, причем истребовал от Беляева документы по владению этим имуществом и передал их наследнице.
Так окончилась эта кляузная затея, характерная для того времени, которую мы изложили по судебным документам, собственно, для того, чтобы показать, каким образом Афанасий Каверзнев в 1781 г. сделался владельцем усадьбы Колычево.
Из изложенного видно, что он не только не поправил своих дел женитьбой на наследнице, но, напротив того, спас ее от неминуемого разорения, получив взамен весьма захудалое хозяйство, наладить которое ему стоило, большого труда.
Шаг за шагом, в течение ряда лет, как видно из документов, Каверзнев улучшал свое хозяйство, между прочим завел там образцовую пасеку. Однако до сколько-нибудь прочного благосостояния он не дожил. Кстати сказать, Каверзнев не был юридическим владельцем Колычева, так как оно принадлежало его жене, а по ее смерти — его сыну, который и выдавал отцу по мере надобности доверенности на управление имением.
Женившись, Каверзнев продолжал некоторое время служить в Смоленском приказе общественного призрения, получая в обычном порядке чины. В 1786 г. он получил чин коллежского ассесора, после чего вышел в отставку.
