Сельское пространство — это будущее Франции
Достаточно только того, чтобы финансовая политика прекратила «наказывать» деревню в пользу больших городов, и особенно столицы, и чтобы экономическая политика перестала ставить в неблагоприятные условия сельское хозяйство в пользу торговли и промышленности, и тогда, ко всеобщему удивлению, урбанизация замедлится, а рурализация ускорится. Но если в каждой промышленной отрасли господствует принцип «истинности цен», то почему же не соблюдать этот принцип и на региональном уровне, в частности в отношении тарифов за общественные услуги в Париже?
Распределение населения было бы совсем иным, если бы учитывались индивидуальные желания: сельский мир несколько расширился бы, весьма уменьшилась бы парижская агломерация, замедлился бы рост больших городов, а маленькие стали бы, напротив, ускоренно развиваться.
В истории наступает эпоха сельского возрождения.
Сегодня в центре международного соперничества и соревнования находится «третий мир», — мир голода, рискующего принять еще более трагические формы. Каждый день надо кормить на 50 000 чел. больше, чем вчера.
| Действительное местожительства (перепись 1962 г.) (XI) | Предпочитаемое место жительства (X) |
Сельская местность (менее 5000 жителей) | 42 | 43 |
От 5000 до 100 000 жителей | 21 | 29 |
Свыше 100 000 жителей | 19 | 17 |
Парижская агломерация | 18 | 11 |
Здесь предполагается более широкое определение сельской местности (менее 5000 жителей), чем это делает Национальный институт статистики и экономических исследований (менее 2000 жителей).
Анкетный опрос, проведенный в 1955 г. Национальным институтом демографических исследований («Populations», janvier 1966, p. 33):
При нынешних темпах роста к концу века на; Земле будет 7 млрд. человек, то есть вдвое больше, чем теперь, и надо будет за 30 лет увеличить в 4 раза продовольственные возможности развивающихся стран, чтобы африканец 2000 года питался немного лучше, чем его дед.
Даже если рост населения будет значительно замедлен (а это необходимо), надо все-таки постоянно кормить все большее и большее число людей на Земле.
Но производство продуктов питания растет вдвое медленнее, чем мировое население, и в будущем могут наступать периоды великого голода.
Политика основных сельскохозяйственных продуктов гораздо больше отвечала бы реальным нуждам самых бедных стран, чем поставки престижного промышленного оборудования, которое часто не приспособлено к возможностям страны, оплачивается займами страны-поставщика, а после истечения срока займов оплачивается... новыми займами.
Почему бы не положить конец такому возмутительному явлению, как голод на Западе, голод «четвертого мира» — мира бедняков, стариков, безработных, — которые в «обществе изобилия» лишены нормального питания? В то время как крестьяне Бретани сжигают свои непроданные артишоки, а крестьяне Юга выбрасывают на дороги тонны фруктов и помидоров, голодные мужчины и женщины роются в помойках больших городов в поисках остатков пищи. Какие огромные рынки сбыта открылись бы для сельского хозяйства, если бы только Запад понял, что его первейший долг — накормить «третий мир» и «четвертый мир».
Сельский мир дает гораздо более широкие возможности, чем собственно сельское хозяйство. Его задача сегодня — не только кормить, но и принимать людей в свое лоно. За 30 лет продолжительность оплачиваемых отпусков удвоилась. Выходные дни и отпуска составляют теперь 2/5 года, и все свидетельствует о том, что продолжительность времени отдыха и досуга во всей Европе будет увеличиваться. К концу века житель большого города будет проводить половину года в горах, на море, в деревне.
'Francois Russo. La terre trop peuplee. «Etudes», janvier
Для значительного числа горожан жизнь в городе будет временной.
Самые разнообразные виды туризма станут тогда крупнейшей индустрией в Европе. Столица и крупные города — это не единственная и даже не лучшая опора страны в международном соревновании. Будущее Испании, Швейцарии, Франции — это скорее Коста-Брава и Коста-дель-Соль, чем Мадрид; Альпы, чем Берн; Прованс, Аквитания или Пиренеи, чем Париж. Уже теперь крупные иностранные капиталы вкладываются в старые французские горы и побережья.
Поэтому было бы безумием обрекать на прозябание сельскую цивилизацию, которая завтра станет совершенно необходимой. Напротив, важно уже сейчас не разорять деревню, а удовлетворять ее нужды, остановить бегство из деревень, из-за которого в некоторых местах уже не остается минимума людей, необходимого для выживания сельской общины и поддержания самой земли в ее «живом» состоянии.
Необходимо сохранить в деревне такую инфраструктуру, чтобы сельский мир мог выполнять свою биологическую роль, столь же важную, как и его производственная функция; чтобы горожанин мог уйти от городского мира, все более концентрированного, загрязненного, нервного, и окунуться в природу полей и лесов, гор и морей — этот неисчерпаемый источник огромных физических богатств: чистого воздуха, покоя и тишины.
Деревня нужна не только для отдыха тела, но и для расцвета духа. Она создает ни с чем не сравнимые условия для размышления, созерцания и, даже не говоря об умственной деятельности, для нравственного возвышения. Города дегуманизируют; сельское пространство — надежное прибежище гуманизма.
Биологическая и культурная ценность сельского пространства должна рассматриваться всегда вместе с его экономической ценностью, чтобы правильно определить значение услуг, которое оно оказывает обществу, и ту долю, которую оно по справедливости должно иметь в национальном доходе и общественных расходах.
Кончился век оседлого общества, началась эра общества кочевого.
Может быть, людей в городах будет становиться все больше, но они будут проводить в них все меньше времени. Во все большей степени сельская цивилизация будет убежищем для горожанина, пристанищем для его досуга и местом его возрождения. Зачем же в таком случае абсурдно приносить сельскую цивилизацию, за которой будущее, в жертву традиционной городской цивилизации, от которой мы несем все более тяжелые издержки?
