Д. Н. Кашкаров и формирование экологии
Развитие экологии в нашей стране неразрывно связано с именем профессора Среднеазиатского, а затем и Ленинградского университета Даниила Николаевича Кашкарова (1878 — 1941). Современные достижения отечественной экологии в немалой мере обязаны энергичной деятельности этого ученого, продолжавшейся до последних дней его кипучей жизни. Правда, к экологии Кашка- ров пришел далеко не сразу. В бытность свою студентом и аспирантом Московского университета и непосредственно по его окончании, Кашкаров занимался сравнительной анатомией позвоночных, увлекался зоопсихологией, обнаружив широкий диапазон научных интересов, который отличал его и во все последующие годы.
В 1920 г. он приступил к работе во вновь организованном в Ташкенте Туркестанском универститете, затем переименованном в Среднеазиатский (ныне Ташкентский). Этот ответственный шаг означал не только коренной поворот в жизни уже зрелого ученого, но сыграл важную роль в истории формирования советской экологической науки, которая приобрела в лице Кашкарова убежденного, необычайно активного сторонника, теоретика, талантливого организатора и пропагандиста.
В Средней Азии с ее исключительно разнообразной фауной и полной резких контрастов природной средой особенно четко обнаруживается глубокая зависимость жизни животных от условий обитания. Здесь Кашкаров вскоре оставил морфологические работы и после кратковременного увлечения модной тогда систематикой (им было описано несколько новых видов) перешел на темы экологического характера, найдя в них свое подлинное призвание. В этом отношении эволюция научных интересов Д. Н. Кашкарова в связи с переездом в Среднюю Азию была противоположна испытанной Н. А. Северцовым, который здесь сменил экологическую тематику на историческую зоогеографию.
Развитию экологических интересов Кашкарова способствовало участие в многочисленных экспедициях.
Ежегодно он совершал одну-две поездки в самые различные, зоологически почти не исследованные районы Средней Азии, результатом чего явилась публикация ряда эколого-фаунистических обзоров. Эти работы имели значение не только для познания животного мира Средней Азии, но сыграли роль методических образцов для организации аналогичных исследований и других территорий Советского Союза. Таким образом они реально способствовали развитию отечественной экологии животных.
Среди указанных работ специального упоминания заслуживает обстоятельный экологический очерк фауны позвоночных района озера Сары-Чилек. Не будет преувеличением сказать, что по оригинальности и широте охвата материала эта книга в течение ряда лет не имела себе равных. В отличие от обычных фаунистических исследований, где характеристика среды обитания ограничивается самыми общими физико-географическими данными, почти не связанными с собственно зоологическими материалами, Кашкаров составил весьма детальный очерк природы района как фона, на котором развертывается жизнь животных. Фаунистические сведения сопровождались результатами количественных учетов, что придавало им особенную демонстративность и оригинальность. Достоинством книги был также обширный список литературы, причем каждое название сопровождалось краткой выразительной аннотацией. Этот библиографический список познакомил широкие круги советских зоологов со многими ранее им не известными зарубежными, главным образом американскими, работами. С другой стороны, пространное резюме на английском языке делало содержание книги доступным для иностранных специалистов.
Последующие эколого-фаунистические исследования Кашкарова в своих основных чертах продолжали линию, наметившуюся на Сары-Чилеке, причём, конечно, сами они заметно совершенствовались.
И хотя эти более поздние очерки публиковались в очень кратком виде, они позволяют составить достаточно отчетливое представление о всем данном направлении и его теоретических основах. В этом отношении весьма типична статья о фауне пустыни Бетпак-Дала, где принципиальные установки автора изложены в следующих словах: «Что может и что должно дать зооэкологи- ческое обследование пустыни? В чем его смысл, в каком направлении должно вестись это изучение? Конечной целью работы в пустыне зоолога, как и других специалистов, является овладение пустыней, внедрение в нее сельского хозяйства и животноводства. Отсюда ясно, что зооэколог должен дать описание условий существования в терминах самого жизненного процесса, описание того, как он протекает в, условиях пустыни, анализ, где это окажется возможным, этого процесса сравнительным методом, чтобы выяснить, какие из элементов среды йвляются здесь определяющими условия существования. Знание последних, выраженных таким образом в их влиянии на жизненный процесс, может быть полезным при разрешении вопросов растениеводства и животноводства, вопросов о возможности, масштабе и формах последних в пустыне, о направлении конкретных мероприятий для внедрения хозяйства в пустыню, а также для разрешения вопроса о пребывании в пустыне человека. Последнее, конечно, следует понимать не в том смысле, что мы должны будем подражать природе, тому, что есть в пустыне, а в том смысле, что мы должны знать, что такое данная пустыня, с чем в ней надо бороться».
В дальнейшем мы увидим, что столь отчетливо высказанное стремление автора к решению практически важных вопросов было не случайным и постоянно находило отражение во многих сторонах и направлениях его деятельности.
Эколого-фаунистические очерки, написанные Кашкаровым, носили отчетливый биоценологический оттенок й обычно сопровождались схемами трофоценотических связей (иногда даже называемыми «схемами биоценозов»). В эти графики Кашкаров включал кроме диких и домашних животных и растений местное сельское население, ошибочно полагая, что оно также принадлежит к компонентам биотических сообществ. Эта точка зрения впоследствии сказалась на предложенной им классификации экологических факторов, согласно которой антропогенные воздействия были отнесены к числу биотических условий; на самом деле, как теперь признается всеми, эти воздействия составляют особую группу факторов.
Начиная свои эколого - фаунистические исследования, Д. Н. Кашкаров не был вполне оригинален, поскольку во многом следовал за американскими зоологами — В. Шелфордом и другими, которые к тому времени уже обладали большим методическим опытом и опирались на разработанную ими теорию экологии, в частности учение о сукцессиях. Кашкаров использовал американские «эталоны» и в других отношениях, в частности в своем лекционном курсе, который одним из первых в нашей стране начал читать в 1924 г.
Важное значение для уточнения и распространения теоретических принципов экологии имел программный доклад «Экология в современной зоологии», с которым Кашкаров выступил в 1927 г. на 3-м Всероссийском съезде зоологов, анатомов и гистологов и который опубликовал в 1928 г. в трудах съезда, а в 1931 г. в виде большой статьи в «Журнале экологии и биоценологии». В этом докладе Кашкаров подчеркивал неуклонный рост экологии, «ибо всякая попытка приблизиться к решению практических проблем приводит к экологическому изучению».
В качестве важнейших задач экологии он выдвинул изучение следующих вопросов: местообитания животных и определяющие их факторы, ассоциации животных, история жизни отдельных видов, жизненные формы, изучение ассоциаций позвоночных для целей сельскохозяйственного районирования. Последнее подтверждает ранее сказанное: для Кашкарова даже чисто теоретические вопросы были неотделимы от практических. В заключение была подчеркнута еще одна принципиально важная сторона дела, а именно, что «экология имеет огромное воспитательное значение. Экология — не только дисциплина. Экология — метод мышления, способ подхода к животному миру. Он обещает дать новые крупные обобщения. Русские ученые, живущие среди исключительно разнообразной природы, должны занять в экологии видное место». Таким образом, уже в 20-х годах Кашкаров ясно представлял себе огромное, разностороннее теоретическое значение экологии и стоящие перед нею задачи. Особенно должно быть отмечено правильное понимание им роли экологии в формировании материалистического мировоззрения. В общем цитированный доклад свидетельствовал о далеко продвинувшейся кристаллизации экологических воззрений автора/о понимании им задач, возникавших перед данной отраслью зоологии в Советском Союзе.
К описываемому периоду относится появление широко известной статьи о методике количественного учета наземных позвоночных, значение которой не утрачено до сих пор.
В те годы количественный метод, уже получивший широкое распространение при изучении растительных сообществ, только едва затронул зоологию позвоночных (по крайней мере отечественную). Поэтому Кашкаров имел полное основание писать: «Нам кажется, что настало время, когда применение количественного метода становится весьма желательным и возможным в зоологии позвоночных при изучении животного мира какого-либо района, в особенности же при стационарных исследованиях сравнительно небольших районов».
В рассматриваемой работе впервые в нашей литературе была дана развернутая оценка значения количественного учета и изложены некоторые простейшие приемы определения относительной численности различных наземных позвоночных. Тем самым Кашкаров поставил на вооружение экологии в СССР весьма эффективный прием исследования, как говорилось выше, апробированный в США и использованный советскими зоологами при изучении членистоногих. Кашкаров справедливо подчеркивал, что количественный учет создает экологическую основу для анализа фактов и что «разумное применение количественного метода дает возможность устанавливать причинную зависимость или, во всяком случае, отчетливо ставить проблемы причинной связи для разрешения их путем эксперимента».
